РОКОВАЯ   ЛЮБОВЬ

   Говорят, любви с первого взгляда не бывает. Пожалуй, раньше я мог бы согласиться с этим утверждением, но только не в тот памятный день, когда я увидел ее. Была осенняя пора и листья, будто бабочки, кружили над мостовой, взлетая и опускаясь, гоняясь друг за дружкой, подгоняемые теплым ветерком с остывающей земли. Красные, желтые, хмуро – бурые и совсем еще зеленые они словно служили напоминанием о времени, о его безжалостном беге и о том, что смерть не щадит никого. Приходит она нежданно для всех и именно тогда, когда захочет этого сама. Ее приход всегда внезапен и для стариков - багряных и желтых листьев, и для молодой, зеленой поросли, свежих побегов на ветхом древе жизни. Мои шаги шуршанием листьев слышались в безмолвии пустого парка. Каждый раз, поднимаясь, нога вздымала за собой целый ворох листвы, обнажая пестрый узор осенних улиц, цветами покрывший дороги и тропинки, дома и скамейки . На одной из этих бесконечных, грубо окрашеных потрескавшейся весенней зеленью скамеек я и увидел Ее.

   Вначале, меня привлекло то, что и дорожка к скамейке, да и она сама были свободны от грустной тяжести осенних листьев и даже последние ярко – желтые и золотисто – багряные свидетели былой пышности, медленно кружа, ложились поодаль, будто бы боялись или остерегались этого места. Она сидела, положа руки на свои стройные колени, опутанные паутиной колготок. Черный плащ не только не ухудшал, а наоборот, подчеркивал грацию стройной, женственной фигуры. Худенькие, но по – своему прекрасные плечи, руки, каждый палец на ладошке которых был воплощением совершенства. Ноги были стройными изгибами молодых деревьев, изогнувшихся под напором ветра. Но больше всего поражало лицо – милое, нежное, оно излучало ауру невинности, женственности. Бледновамтые щеки, красивые белоснежные зубы, жемчужинами лежащие в раковине рта. Налитые пухленькие губки, чуть вздернутый носик и глаза… Таких глаз я не видел никогда – светившиеся небесной голубизной они были необычайно прекрасны. Огромные ресницы делали их печальными и в то же время какая – то скрытая угроза таилась в их бездонной глубине. Смех и плач, скорбь и радость, добро и зло – все было в них. И все времена года , и все стороны света, и, вообще, пожалуй, все то, что существует в мире. На ее плечи горным водопадом ниспадали локоны ее волшебных волос – вихор из них украшал ее и без того дивный лоб, делая милое личико еще прекрасней.

   Как ни странно, наш разговор завязался необычайно легко – я ее спросил, она ответила и начался диалог между мной и «леди красотой». Не помню, что я тогда ей говорил – какую – то чушь о природе, погоде и политике – о самых непредсказуемых вещах, о которых можно говорить бесконечно. Затем разговор наш перешел на вечные темы – любовь, дружба и так, постепенно, мы расскрывли друг другу душу. Оказалось, что она как и я так же одинока(при ее – то красоте!) и ничто ее ни с кем не связывает. Как безумный я пытался ей понравиться – то делался галантным кавалером, то строил из себя дикаря , а затем вызвался ее проводить, вернее даже она сама меня об этом попросила. И, вот, по осенним мокрым улицам мы неспеша пшли с ней «под руку», как давние любовники. Дорога наша оказалась долгой и я был рад тому, готов был вот так с ней идти и идти…

    Видимо не напрасно попросила она меня с собой пойти – мы продвигались сквозь скорбные обелиски древнего кладбища, кресты которого виднелись повсюду. Но мне было все равно, меня пьянила близость этой женщины, нежное касание руки ее изящной и грациозной ручкой.

    –«Ну вот мы и дома», -грустно произнесла она, пробудив меня от сладкой дремы. Небольшой домик почти что рядом с древними могилами наших предков – да, нет, - отметил я ,- совсем рядом , замектив тень обелиска в нескольких метрах от заборчика, опоясывавшего этот мрачный с виду дом. Мы зашли внутрь. Света не было, но словно по движению волшебной палочки, вспыхнули две большие восковые свечи,- одна на столе, другая у изголовья кровати. Она пригласила меня за стол и мы сели. В хрустальной вазе лежали свежие фрукты, на столе стояло какое – то вино. Она сама налила мне, а затем наполнила и свой бокал. Мы выпили. Вино обожгло горло и вскружило и без того пьяную голову. Внезапно, я почувствовал непреодолимое влечение к этй девушке, желание, инстинкт. Все мое тело тянулось к ней вопреки разуму. Я взглянул в ее глаза, она подняла свой взгляд на меня и все стало ясно для нас обоих. Моя рука взяла ее руку, вторая обняла стройную талию и я прижал нежное тело к себе. Ее тонкие руки обвили мою шею, губы прильнули к моим губам и тогда я просто обезумел. Я уложил ее на постель, целуя ее губы, щеки, шею, глаза. Я скинул с себя свитер, снял туфли, а брюки она стянула с меня сама. Затем в порыве бешеной страсти я скинул с нее плащ и …остолбенел. На ней больше ничего не было – она была обнаженной. Это лишь на секунду смутило меня, а затем, подгоняемый страстью я прижался к ней. Ее губы скользили по моему телу, искусно целуя в самых возбуждающих местах, а мое тело слилось с ее в одно целое. Я зарылся лицом в ее дивные волосы и вдыхал ее запах, запах ее тела, запах страсти. Мои руки объяли ее налитые груди, губы прижались к соскам. Она тихо застонало, что еще больше возбудило меня и подхлестнуло мои желания. Ее руки ласкали мое тело, касаясь бедер, спины, ягодиц. Страсть достигла своего предела и мы сней слились в бешеном танце, называемом желаньем и любовью. Она жарко целовала мои губы , затем покусывала мочку уха, целуя щеку и подбородок прльнула к моей шее. Внезапно, острая боль пронзила меня и я потерял сознание.

   Когда я  открыл глаза, была уже глубокая ночь, приближающаяся к утру. На столе догорал огарок от свечи, бросая причудливые тени от предметов на стены, потолок. Я попытался подняться и не смог – все тело было столь слабо, что не двигались ни руки, ни ноги и к тому же страшно болела шея. Я, с трудом повернув голову, стал осматривать комнату – грубая мебель, слабо освещенная неровным огоньком свечи. Похоже было, что девушка ушла. Но – нет, я заметил в дальнем углу какое – то движение. Я вгляделся и увидел лицо – ее лицо, освещенное красным огоньком, а затем, - О, Боже! – была ли это игра теней или действительность – из ее нежного ротика выступули два клыка, ослепительно – белых в основании и окровавленных на концах. За ее спиной расправились огромные крылья летучей мыши. Она оскалилась – все ее зубки теперь были острыми клыками. Один взмах крыльев – и свеча погасла. В ужасе, превозмогая слабость, я вскочил с кровати и бросился к выходу. Слабая полоска утренего неба проступала вщель приоткрытой двери. Меня что -–то било по спине, царапало лицо, но страх гнал меня вперед, напролом. Инстинкт самосохранения рос во мне и я, распахнув дверь, выскочил во двор. Сделав еще пару шагов я , обессиленно свалился.

   Открыл глаза я уже когда солнце было высоко и содрогнулся, увидев позади себя тот страшный дом. Воспоминания потоком нахлынули на меня – девушка, крылья, клыки… -Нет, все это кошмарный сон,- решил я. Поднявшись, я увидел впереди перед собой могилу. Креста на ней не было, но отчетливо было видно лицо. Да, это была она, моя незнакомка – именно ее лицо было высечено в граните. Я пригляделся к надписи. «Джоана Лонтгрей, да покоиться твое тело в мире 1685 - …Дальше цифры были стерты так, будто их и не было там никогда.

   Холодный осенний ветер подул с севера, подняв кучу листьев. Я задрожал, обхватив свое обнаженное тело руками, пытаясь хоть как – то согреться, задрожал и кинулся прочь от этого дома. Дальше, дальше, туда, где она никогда не сможет меня найти. Хотя где – то в душе я знал, что встречусь с ней еще, чтобы ценой своей крови продлить жизнь этой прекрасной женщине, чтобы ее красота была вечной. И неважно, что будет со мной дальше, главное – ее жизнь.

   Так думал я, молодой граф, юный Дракула.